rerum scriptor
Спичка зари –
Чирк! - по сердцу.
Тебе, мой любимый,
Тебе – никуда не деться.
Из кремня каменной ночи
Мы высекали звезды
Из тонких пальцев и ласки
Плели мы ласточкам гнезда.
Плели и пели дорогу
Плели и глотали ветер
Страсти ветер соленый…
И ждали, что ночь нам ответит.
Спичка зари –
Чирк! – по сердцу.
И горизонт окрасился кровью.
Нас, запертых в этих стенах,
Прикрученных к изголовью.
Под пологом жаркой ночи
В испуге забились мыши.
Ворвались – чернее тени –
И шаг их почти не слышен.
И треснуло небо рассветом,
Шалым вином – на подоконник.
И к нам во двор, невидим,
Медленно въехал печальный конник.
Отерли о рваную простынь
Острые черные шпаги,
А во дворе дожидался
На черном коне черный всадник.
На простынях разоренных –
Созвездие алых пятен…
А черный печальный странник
Гарцует молод и статен.
Иди же к нему, мой любимый…
И серп его хладный наточен
Устал тебя ждать, мой любимый,
Печальный властитель ночи.
Горьки твои бледные губы,
С застывшим на них гулким словом,
А ты уже вспрыгнул ловко
На круп коня вороного…
И тишина разбита
Копыт перестуком чугунным
Любимый со всадником черным
Умчался дорогой лунной…
Спичкой зари – чирк! – по сердцу.
И мне в этой комнате белой,
Мне – никуда не деться…
Чирк! - по сердцу.
Тебе, мой любимый,
Тебе – никуда не деться.
Из кремня каменной ночи
Мы высекали звезды
Из тонких пальцев и ласки
Плели мы ласточкам гнезда.
Плели и пели дорогу
Плели и глотали ветер
Страсти ветер соленый…
И ждали, что ночь нам ответит.
Спичка зари –
Чирк! – по сердцу.
И горизонт окрасился кровью.
Нас, запертых в этих стенах,
Прикрученных к изголовью.
Под пологом жаркой ночи
В испуге забились мыши.
Ворвались – чернее тени –
И шаг их почти не слышен.
И треснуло небо рассветом,
Шалым вином – на подоконник.
И к нам во двор, невидим,
Медленно въехал печальный конник.
Отерли о рваную простынь
Острые черные шпаги,
А во дворе дожидался
На черном коне черный всадник.
На простынях разоренных –
Созвездие алых пятен…
А черный печальный странник
Гарцует молод и статен.
Иди же к нему, мой любимый…
И серп его хладный наточен
Устал тебя ждать, мой любимый,
Печальный властитель ночи.
Горьки твои бледные губы,
С застывшим на них гулким словом,
А ты уже вспрыгнул ловко
На круп коня вороного…
И тишина разбита
Копыт перестуком чугунным
Любимый со всадником черным
Умчался дорогой лунной…
Спичкой зари – чирк! – по сердцу.
И мне в этой комнате белой,
Мне – никуда не деться…
гут. вери гут, тов. Троцкий.