Да. Противный скользкий творческий крысис. Такое настроение, когда вроде бы только что был творческий подъем, ты уже напланировал, что ты там напишешь гениального... Настроился... А написать ничего не можешь... И то, что ты уже написал, кажется понейшей фигней. Выдохлась. Ненадолго меня что-то хватило...
А сегодня я гуляла с собакой вокруг музыкальной школы... И из одного окна лилось такое... прекрасное... сначала простая мелодия, потом она начинала переливаться, перетекать, сбиваться на какафонию... Это было здорово. А потом из другого окна полетели звуки распевающегося хора. "Ми! Ми! МИ..." И две эти ленты сплелись и образовали собой такую чудовищно нестройную, страшную и дьявольски красивую музыку...
А теперь я выложу плоды своего тварческого подъема. Я их уже выкладывала на зеленом форуме, а здесь с кину искл. для себя.
Спи, пока темно.
Спи, пока темно,
Завтра вновь
Утро залучится,
Я открыл окно,
Слышишь, спят
Звери и птицы...
Андрейка во все глаза смотрел на склонившегося над ним странного сияющего человека. Он что-то тихо напевал и от этого сразу становилось тепло и уютно, а глазки сами собой слипались. Светящиеся синие глаза ласково смотрели на Андрейку, а спадающие с плеч золотые пряди, мягкие и нежные, будто шелковые, гладили его по щекам. А за спиной у человека высились два сверкающих небесной белизной прекрасных крыла. Андрейка знал, кто это пришел к нему в такой поздний час и успокоил. Это был Ангел. Самый настоящий Ангел, который прилетел с неба специально, чтобы убаюкать маленького мальчика, который очень боится темноты. Уже сквозь сон Андрейка увидел, как Ангел ласково улыбнулся и погладил его по голове.
Ангел посидел еще пару минут рядом с мальчиком, чтобы убедиться, что он заснул, а потом поднялся и пошел на балкон, стараясь как можно тише ступать.
- С каких это пор ты детям Гребенщикова поешь? – поинтересовался сидящий на старой картонной коробке Добрый Волшебник.
- Да, не знаю даже, просто на ум пришло... – ответил ему Ангел, присаживаясь рядом и доставая из складок одеяния пачку Явы. – А это Гребенщиков разве?
- Да, - кивнул Добрый Волшебник, беря предложенную сигарету.
Некоторое время они молча курили, глядя куда-то в розовато-серую мешанину облаков, набухающих на небе. Сначала совсем медленно и даже как-то робко, начали падать редкие снежинки. Ангел докурил сигарету и взялся за вторую.
- Слушай, у тебя не припасено ничего поесть, а?
Добрый Волшебник отшвырнул щелчком бычок и принялся шарить по карманам.
- Да, вот. Будешь? – и он протянул Ангелу небольшой сверток из фольги. Там оказались бутерброды с вареной колбасой.
- Завтра отчет сдавать... – устало проговорил Ангел. Теперь стало видно, что глаза его потемнели и стали почти черными, вокруг них залегли морщины, волосы спутаны, а крылья и вовсе сильно потрепанны и забрызганы грязью.
- Да... Как всегда брюзжать будут... – задумчиво согласился Добрый Волшебник и посмотрел на наручные часы. – Ладно, мне пора, завтра свидимся...
- Ну давай, бывай. Спасибо, что зашел...
И Добрый волшебник медленно растаял в воздухе. Ангел докурил вторую сигарету и выбросил окурок куда-то в сероватую путаницу ночного снегопада. Затем он поднялся, потянулся и снова вернулся в комнату, осторожно притворив за собой дверь.
Софья медленно брела по двору, прислушиваясь к шороху летящей мимо нее бумаги. Ветер нещадно трепал ее крылья и излишне усердствовал, пытаясь сбить с ног. Из левого крыла выпали два пера и полетели прочь от хозяйки. Софья обругала ветер и продолжила свой путь по асфальтовой равнине. Мимо самого уха пролетел, задумчиво хрустнув, пакет из-под чипсов. Софья стряхнула приставшую к крылу обертку от жвачки. Глаза слезились от ветра и пыли, которую он горстями бросал в лицо ангелу. Софья сунула руку в карман некогда белого одеяния. Тяжелая византийская монета приятно холодила ладонь. Главное добраться до палатки. Ее длинное одеяние хлопало по ветру серыми от пыли рукавами, светлые волосы совсем спутались. Вот и ларек, спичечный коробок, нелепо торчащий посреди огромного заасфальтированного поля. Софья наклонилась к окошку и протянула монету:
- Дайте, пожалуйста, фундук по десять рублей.
Из окошка высунулась сухонькая старушечья ручка, больше похожая на лапку птицы, лихорадочно сжимающая синеватый пакетик и несколько монет – сдачу.
- Спасибо, - Софья почти силком вырвала из когтей старушки пакетик и пошла назад. На секунду она подняла глаза и увидела больное розово – серое небо, насквозь пропыленное и истомленное бесконечным ветром, гоняющим мусор по дворам. Вот уже знакомый зеленый дом – книжка, где она живет, совсем близко, осталось только преодолеть последние метры. Но тут ветер ударил в бок, и пришлось прижать крылья к спине, чтобы не так сильно сносило. Софья очень не любила так делать, после этого всегда болела спина. Ну, вот, опять заныла поясница... Наконец, она нырнула в подъезд под железным козырьком. Прислонилась к стене, чтобы отдышаться. Если к утру ветер не уймется, чего доброго, придется обойтись без ряженки... Софья вздохнула и забралась в свой привычный и даже почти уютный темный угол под лестницей. Устроившись поудобнее на двух листах картона, которые она некогда сюда притащила для пущего удобства, Софья достала из самого темного закутка шерстяную шаль, алюминиевую мисочку и доску для игры в шашки. Сегодня обещался зайти черт из подвала на партию. Больше всего на свете Софья любила фундук и шашки. Ну, и еще, наверное, ряженку. И воблу. По лестнице протопотали пять пар ног. Раздался громкий смех и голоса. Софья недовольно глянула наверх. Все-таки жить в жилом доме - это мука. Ровно в восемь, когда уже почти стемнело, пожаловал черт. Он был весьма импозантен, как всегда в котелке, хоть и изрядно потрепанном. Желтые лукавые бесовьи глаза, как всегда, хитро улыбались.
- Здравствуйте, - он чуть поклонился.
- Добрый вечер, - Софья пригласила его жестом к шахматной доске, на которой уже были расставлены потрескавшиеся пластмассовые синие и белые шашки. Сыграли две партии, немого поболтали, и исчадие Ада отправилось к себе домой, в подвал. Позже вечером, почти уже ночью, ветер чуть улегся и во дворе кто-то учинил пьянку. Нестройное пение еле доносилось до нее, видимо это в соседнем доме... А Софья сидела под лестницей, уютно, по-домашнему кутаясь в шаль, догрызала фундук и думала, что, в общем-то, неплохо устроилась. Да-да, совсем даже неплохо, хотя и в жилом доме, но уютно. Очень неплохо для ангела.